ЕГЭ нужен прежде всего ребенку

Потому что дает ему возможность себя объективно оценить

Петр Положевец, главный редактор «Учительской газеты»: 
— С прошлого года мы начали проведение серии «круглых столов» по разным проблемам развития системы образования. Тема ЕГЭ всегда была актуальной для «УГ». Приведу такой пример. Через год после того как был объявлен эксперимент, мы опросили 3 тысячи учителей в 10 субъектах Российской Федерации. Тогда 78 процентов опрошенных учителей были категорически проти

в введения ЕГЭ, 10 процентов были за, остальные не понимали, что это такое. Прошло шесть с половиной лет, и мы повторили этот опрос.

Из 3000 на рабочих местах остались 2700 (кто-то ушел на пенсию, кто-то сменил место работы), но картина оказалась диаметрально противоположной: теперь около 70 процентов респондентов были за ЕГЭ, 18 были против, остальные не определились с ответом. Думаю, что это свидетельство того, что большинство тех проблем, которые возникали в первые годы эксперимента, удалось решить. В этом году мы впервые опросили первокурсников, которые поступили в вуз по итогам ЕГЭ, что такое для них единый государственный экзамен. Все они говорили, что ЕГЭ дал им шанс, что дело это хорошее, но и учителя, и дети становятся заложниками того, что необходимо дать высокие результаты. Не важно, каким образом. Первокурсники рассказывали нам конкретные истории, как подсказывались ответы, передавались шпаргалки, копировались тесты, как использовались мобильные телефоны.

Мы бы хотели обсудить сегодня вот такой вопрос: есть результаты единого госэкзамена, и в каждом регионе важно понять, почему эти результаты именно таковы, какие факторы повлияли на них, что нужно предпринять, чтобы улучшить качество образования. При этом надо помнить, что результаты каждого учебного заведения очень, скажу так, «личностные», индивидуализированные. По ним нельзя определять, какая школа лучше, какая хуже. Их нужно использовать как инструмент, который позволит выписать правильный рецепт для лечения или укрепления, совершенствования учебного процесса.

Александр Асмолов, директор Федерального института развития образования:

— Коллеги! Хотелось бы высказать несколько принципиальных моментов. Первое: необходимо четко осознать, что мы имеем дело не с экспериментом в системе образования, а с крупнейшей в российской культуре социальной инновацией. ЕГЭ — это прежде всего социальный эксперимент, имеющий социальные последствия. Я говорю об этом не случайно, потому что если все сводить к системе образования, то тогда и риски получаются другие, и оценивается все по-другому, и иной язык оценки. Главный вопрос, который сейчас стоит перед нами, — какой социальный эффект даст ЕГЭ для развития общества.

Есть два типа инноваций — социальные и инструментальные. Мы имеем дело не только с инструментальной образовательной инновацией, а с социальным экспериментом с далеко идущими последствиями, риски которого не учтены. Любой губернатор или мэр должен отчетливо осознавать, что имеет дело с социальным экспериментом, в котором образование выступает как производный фактор.

Второй момент: нужно очень четко представлять и тем, кто управляет, и обществу, что ЕГЭ — это не только диагностика уровня знаний, но и четкий индикатор социально-культурной и социально-экономической дифференциации российского общества. Нельзя также забывать о психологическом эффекте ЕГЭ: попытка кого-либо продиагностировать всегда вызывает реакцию, прекрасно показанную в детском мультфильме, когда козленок пытался посчитать своих друзей. То, что происходило в последние годы вокруг ЕГЭ, — это типичная реакция на попытку введения любой диагностики в обществе.

Третье: мы встречаемся с практикой установки «ЕГЭ любой ценой». Реализация этой установки приводит к колоссальным манипуляциям, и вместо объективной оценки уровня знаний мы получаем фальсифицированную картину, которая искажает реальное состояние системы образования и не дает сделать эффективные шаги для ее улучшения. Хотел бы предостеречь от принятия в регионах по результатам ЕГЭ быстрых управленческих, а точнее кадровых, решений. Я очень боюсь «управленческого спринта», когда вместо анализа факторов, которые определили, например, низкие результаты, будет принято решение снять регионального министра образования или директора школы.