Психолог Александр Асмолов: «Первыми жертвами кризиса станут дети»

Александр Колесниченко

Россияне страдают от кризиса, но мало делают для улучшения собственного положения. Вместо этого они ищут виновных и ждут помощи от властей. Об этом в интервью «НИ» рассказал заведующий кафедрой личности психологического факультета МГУ Александр АСМОЛОВ. По его словам, даже не затронутые кризисом люди близки к панике.

– Как кризис влияет на россиян?

– Можно увидеть некоторые интересные психологические особенности. Вы, конечно, помните песню «Я другой такой страны не знаю»? Так вот, я не знаю другой такой страны, которая бы столько лет жила в ситуации кризиса. Со времен революции страна развивается по этой модели. Лев Троцкий – идеолог перманентной революции. А что такое перманентная революция? Это постоянный кризис. Потом вождь всех народов Сталин провозгласил нарастание классовой борьбы. Для тоталитарного или авторитарного режима кризис выигрышен.

– Но Сталин умер больше полувека назад…

– Сколько бы лет ни прошло с тех пор, все мы – представители определенного типа человека. Советского человека, «гомо советикуса», как назвал его Александр Зиновьев. Этот тип человека верит в существование центра, который все знает, все понимает. Люди ждут, что появится волшебник, лидер, который поборет кризис, как дракона. Другая черта «гомо советикуса» – образ врага, который всегда живет в сознании. И когда наступает обострение, врага ищут еще более интенсивно. Многие в России не думают о том, как преодолеть кризис, а ищут козлов отпущения.

– Кого нашли?

– Кто только не виноват. Правительство – не оправдало ожидания. Кавказцы – понаехали. Минфин кричит, что Америка подложила нам свинью. Как будто, если мы определим, что во всем виноваты американцы или гастарбайтеры, нам станет легче.

– Что еще обостряется в кризис?

– Бегство от принятия решений. Сегодня, как никогда, сильна формула: «Я – человек маленький. Сверху виднее». Или замечательное: «Сиди и жди. Придумают вожди». Отсюда возникает синдром выученной беспомощности. Проводили такой эксперимент. Сажали в клетку животное – мышь, крысу или собаку – и пускали ток. Вначале животное мечется, ищет место, где можно спастись. А потом впадает в апатию. Какие бы действия ни предпринимались, от источника боли не избавиться. В таком состоянии находятся многие, кто оказался выброшенным с работы.

– Куда же тыкаться?

– Ключевые инвестиции сейчас – не в доллар или евро. Это инвестиции в себя. Образование – это всегда надежда на будущее и процесс психотерапии. В экономике есть термин «револьверные деньги». Это деньги, данные на короткое время. Государству надо организовывать «револьверные» формы обучения, чтобы человек за короткий срок мог овладеть новыми компетенциями, востребованными на рынке труда. Кризис вызвал ощущение опасности. Я слышал, что в оружейных магазинах сейчас очереди. Растет число преступлений, и на первый план выступает тревожность за себя и за семью. Люди начинают теряться и вести себя аффективно. Я молю Бога, чтобы все были осторожнее с детьми. Первыми жертвами кризиса из-за нервов родителей станут дети. Но в целом даже неставшие мишенью кризиса впадают в истерику.

– Насколько такое поведение связано с личностью?

– Личность – это мотивация человека. Я не имею в виду темпераменты. Человек, который жил миром вещей, у которого смысл жизни был не в творчестве, а в потреблении или в приобретении статуса, проиграет быстрее. Творческая мотивация в кризис нарастает. Когда после смерти Сталина пришли освобождать биолога Александра Чижевского…

– …он сказал: «Я еще не закончил опыты».

– Чижевских мало. Но ориентированным на потребление кризис, возможно, даст шанс остановиться, оглянуться, подумать, ради того ли я жил. Хотя боюсь, что мои слова – это утопия.

– Насколько у людей сильно ощущение, что только-только стали подниматься, как все закончилось и больше никогда не начнется? По крайней мере, не в этой жизни.

– Ощущение сильное. В одном эксперименте дети вначале играли в комнате обычными игрушками, а потом их поместили в другую комнату с игрушками, которым бы Уолт Дисней позавидовал. Они играли там целый день, а потом их вернули в первую комнату к обычным игрушкам. Так вот, у детей возник невроз и полный распад деятельности. Мы с вами чуть-чуть заглянули в комнату с замечательными игрушками. Многие начали видеть перспективу. И кризис – это слом перспективы. А человек без перспективы несчастен.

– Чем восприятие кризиса отличается у мужчин и у женщин?

– С точки зрения психологии между мужчинами и женщинами больших отличий нет. Хотя социальная выносливость у женщин намного выше. В кризис они часто оказываются более гибкими. В эволюционной системе женщины являются стабилизатором, а мужчины – наиболее ломкие и изменчивые. Формула «Берегите мужчин» имеет эволюционный смысл. Среди мужчин больше гениев, но и куда больше людей слабых и плохо переносящих неудачи.

– Как уволенному и неспособному содержать семью доказать жене свою состоятельность?

– Если человека в семье любят, то это будет совместное решение проблемы, а не доказательство. Это проверка для семьи. Для семьи, а не для одного. Когда женщина говорит мужчине: «Тебя уволили. Иди, ищи работу», она только загоняет его в невроз.