На смену браку приходит дружба с «привилегиями»?

Такие форматы, как секс на одну ночь или легализованная измена, когда жена, скажем, в курсе, что у мужа есть любовница, и, в целом, не против, появились не вчера. Но сегодня они обретают имена — полиамория, свободные отношения, fwb или дружба с привилегиями, ons, он же секс на одну ночь или секс без обязательств, и даже, кажется, становятся вариантом нормы, столь открыто они фигурируют в медийном пространстве. При том, что первые два изначально предполагают как раз определенные обязательства и договоренности, используют их часто как синонимы последним. Что стоит за стремлением уйти от традиционного формата семьи — страх ответственности, разочарование в родительской модели, самодостаточность и, как следствие, отсутствие потребности включать в свою жизнь другого человека, рассуждает профессор кафедры психологии личности факультета психологии МГУ, директор Школы антропологии будущего РАНХиГС Александр Асмолов.

— Сегодня в медиа все чаще обсуждают альтернативные форматы отношений, у них появляется все больше последователей. Если открыть дейтинговые приложения, таких, наверное, процентов 70. Складывается впечатление, что люди по-прежнему хотят близости, но такой, необременительной — без обязательств. В чем причина: они насмотрелись на родителей и разочаровались в традиционной модели? Боятся брать на себя ответственность? Может, они настолько самодостаточны, что другой им попросту не нужен?

— У нас невероятно мало точных исследований эволюции сексуальных межличностных отношений, поэтому дать однозначный ответ, почему так происходит, сложно. Я во многом буду опираться на исследования лучшего сексолога и сексопатолога нашей страны — Льва Щеглова, а также сексолога и социолога Игоря Кона.

Хочу подчеркнуть, что о трансформациях, которые происходят в сфере сексуальных межличностных отношений, мы судим, опираясь прежде всего на развивающийся в нашем обществе сексуальный «эксгибиционизм», который присутствует и в медиа, и в приложениях для знакомств. Несмотря на то, что открытые форматы сейчас на слуху, они не стали массовыми, и касаются только определенных категорий людей, которых Лев Щеглов очень метко называл современными «донжуанами». То есть — мы говорим только об этой группе населения и ее проявлениях. Она не имеет жесткой гендерной привязки. Сегодня женщины открыты в этом отношении не меньше мужчин.

Такие истории были всегда. Все мы хорошо помним разные по стилистике феномены Дон Жуана, Казановы, графа Калиостро. Как их предшественники, сегодняшние адепты свободных отношений — это люди, которые испытывают чудовищное одиночество, потому что им не интересно с самими собой. В себе они не находят места, и именно отсюда рождается депривация смыслов и бесконечный поиск новых ощущений и разнообразия. По сути это бегство от собственного одиночества, попытка заткнуть дыру внутри через легкие сексуальные коммуникации. Неслучайно Лев Щеглов говорил, что есть что-то общее у таких людей с алкоголиками. Они ищут дополнительных ощущений, тех ощущений, которые по сути являются суррогатами подлинных чувств.

— Получается, свободные отношения совсем не про самодостаточность, не про то, что человеку комфортно одному, и он ищет лишь временной близости, а про бегство от себя?

— Абсолютно точно. Мы имеем дело с самым тяжелым феноменом, который называется бегством от самого себя. Каждая победа Дон Жуана, как писал Лев Щеглов, оборачивается для него опустошением, череда побед — бесконечным поражением. Он бросается во все новые поиски, но каждый раз выходит проигравшим. Вспомните слова Гумилева о Дон Жуане: «… ненужный атом, я не имел от женщины детей и никогда не звал мужчину братом». Убийственная диагностика самой феноменологии «донжуанизма». Конечно, это не самодостаточность, это неосознанный крик о помощи, прикрытый массовым «эксгибиционизмом». Эротизация 21 века — это бегство от самого себя и описанное еще Эрихом Фроммом бегство от свободы.

— Можно ли сказать, что в определенном смысле это примета времени, в котором мы живем?

— В обществе, действительно, происходят определенные сдвиги. Во-первых, сейчас идет мощнейшая эротизация массовой культуры. Для того, чтобы вам что-то продать, маркетологи идут по самому простому пути — пути эротического окрашивания товаров. В результате, происходит эротическая массовизация. Но, как вы хорошо знаете, ничто массовое не бывает глубоким. Любое массовое — это всегда бегство в масочность. В результате люди становятся жертвами кастрации подлинных мотивов человеческой жизни.

Во-вторых, меняются социальные и гендерные роли. Я вам нарисую три картинки, которые помогут проследить эти изменения наглядно. Викторианская эпоха: идут он и она, он — рыцарь, она склонила свою нежную голову, робко положив ему руку на руку. Советская эпоха: идут он и она, плечом к плечу, рабочий и колхозница. И, наконец, сегодня: идут она и он, она идет гордо — сильная, ответственная, принимающая решения, а он тихо и робко кладет ей голову на плечо. Происходит массовая инфантилизация мужчин, а у женщин становятся все более выражены маскулинные черты, что не может не влиять на сексуальные межличностные отношения.

В-третьих, мы имеем дело с феноменом, который социологи и психологи называют отсроченным взрослением. То есть, в целом, независимо от половой принадлежности, молодые люди не спешат искать свою андрогинную часть, а застревают в подростковом этапе и не хотят брать на себя никакой ответственности.

Такие истории были всегда. Все мы хорошо помним разные по стилистике феномены Дон Жуана, Казановы, графа Калиостро. Как их предшественники, сегодняшние адепты свободных отношений — это люди, которые испытывают чудовищное одиночество, потому что им не интересно с самими собой. В себе они не находят места, и именно отсюда рождается депривация смыслов и бесконечный поиск новых ощущений и разнообразия. По сути это бегство от собственного одиночества, попытка заткнуть дыру внутри через легкие сексуальные коммуникации. Неслучайно Лев Щеглов говорил, что есть что-то общее у таких людей с алкоголиками. Они ищут дополнительных ощущений, тех ощущений, которые по сути являются суррогатами подлинных чувств.

— Получается, свободные отношения совсем не про самодостаточность, не про то, что человеку комфортно одному, и он ищет лишь временной близости, а про бегство от себя?

— Абсолютно точно. Мы имеем дело с самым тяжелым феноменом, который называется бегством от самого себя. Каждая победа Дон Жуана, как писал Лев Щеглов, оборачивается для него опустошением, череда побед — бесконечным поражением. Он бросается во все новые поиски, но каждый раз выходит проигравшим. Вспомните слова Гумилева о Дон Жуане: «… ненужный атом, я не имел от женщины детей и никогда не звал мужчину братом». Убийственная диагностика самой феноменологии «донжуанизма». Конечно, это не самодостаточность, это неосознанный крик о помощи, прикрытый массовым «эксгибиционизмом». Эротизация 21 века — это бегство от самого себя и описанное еще Эрихом Фроммом бегство от свободы.

— Можно ли сказать, что в определенном смысле это примета времени, в котором мы живем?

— В обществе, действительно, происходят определенные сдвиги. Во-первых, сейчас идет мощнейшая эротизация массовой культуры. Для того, чтобы вам что-то продать, маркетологи идут по самому простому пути — пути эротического окрашивания товаров. В результате, происходит эротическая массовизация. Но, как вы хорошо знаете, ничто массовое не бывает глубоким. Любое массовое — это всегда бегство в масочность. В результате люди становятся жертвами кастрации подлинных мотивов человеческой жизни.

Во-вторых, меняются социальные и гендерные роли. Я вам нарисую три картинки, которые помогут проследить эти изменения наглядно. Викторианская эпоха: идут он и она, он — рыцарь, она склонила свою нежную голову, робко положив ему руку на руку. Советская эпоха: идут он и она, плечом к плечу, рабочий и колхозница. И, наконец, сегодня: идут она и он, она идет гордо — сильная, ответственная, принимающая решения, а он тихо и робко кладет ей голову на плечо. Происходит массовая инфантилизация мужчин, а у женщин становятся все более выражены маскулинные черты, что не может не влиять на сексуальные межличностные отношения.

В-третьих, мы имеем дело с феноменом, который социологи и психологи называют отсроченным взрослением. То есть, в целом, независимо от половой принадлежности, молодые люди не спешат искать свою андрогинную часть, а застревают в подростковом этапе и не хотят брать на себя никакой ответственности.