Я отыскиваю себя

Особенности самодеятельного искусства

Это сборник стихов непрофессионального поэта («Поверх барьеров»,

Москва, 2009 год). Когда-то для себя я сформулировала, что

в искусстве самодеятельном нам прежде всего важна личность

автора, в то время как в искусстве профессиональном на первом

плане — сам по себе эстетический продукт, а личность автора 

— лишь фон для его восприятия.

В данном же случае личность автора важна и интересна редакции

и нашим читателям вдвойне, ведь автор этот — Александр Асмолов.

Ученый с мировым именем, чьи книги, особенно «Психология личности»,

— самые цитируемые, организатор науки, психолог и публицист, а вот теперь,

как выяснилось, еще и поэт. Впрочем, это открытие только для нас, читателей.

А домашние и близкие друзья прежде всего знали именно поэта. «У Саши никогда

не существовало проблемы Журдена, — вспоминает его сестра Наталья. — С детства

он был убежден, что человек рожден говорить стихами. А проза — лишь досадная

случайность». На первых страницах книги — стихи тех детских, школьных лет.

Поражающие недетской зрелостью формы и вполне взрослым, сложившимся

чувством собственного достоинства, самостоянья:

«Вы поймете,

что я редок.

Реже не бывает!

Не смотрите,

что я снежный…

Я все понимаю.

Не в стране

тибетских храмов,

Где в санскрите плиты,

А в Москве,

у папы с мамой

Живу неоткрытый.

(«О снежном человеке»)

* * *

Я обшариваю полушария,

Я отыскиваю себя.

* * *

Человек — это звучит гордо:

Вариация аминокислот,

Позвоночник —

наследство хордовых,

И генетический код.

И — бесшабашно-дерзкое, юношеское отношение к прижизненным легендам-

поэтам, как к ровне, — Ахмадулиной, Вознесенскому, Евтушенко…

Здравствуйте, Бела.

Здравствуйте, Саша.

Уже так поздно, а Вы пришли.

Я принес

Вам Гарсиа Лорку, Бела.

Я хочу Вам

свои прочитать стихи.

…Молчите, Бела,

Вы улыбаетесь.

Вы говорите 17 лет.

Не стоит, Бела,

Ведь я изливаюсь,

Я просвечиваю

свой скелет…»

(«Бела», письмо)

* * *

Тебе писали Женя и Андрюша.

Они — поэты,

Признаны молвой.

Ну, а сегодня ты меня послушай,

И я хочу поговорить с тобой.

(Белла Ахмадулина, «Шуточное»)

Куда же он делся, этот столь ярко дебютировавший на старте поэт? Почему это

всего лишь первая его книга? Наука засосала? Так сложилось, что в моем поле

зрения судьбы еще двух поэтов, чуть помладше Асмолова, тоже с ярким стартом

еще в школе, в «Алом парусе» тогдашней «Комсомолки» — Олег Хлебников и Женя

Бунимович. И так же, как Асмолов, «совместители»: Олег — «поэт в газете»,

работающий в горячем цехе журналистики — заместителем главного редактора

«Новой газеты». Бунимович — «поэт в галстуке», депутат Мосгордумы, учитель

математики. Но у обоих — книги, презентации, постоянная профессиональная

работа с поэтическим словом…

Конечно, отечественная психологическая наука очень много приобрела,

«растворив» в себе поэта Асмолова. «Во всем, что к стихам, казалось бы,

отношения не имеет: лекции, научные трактаты, теледебаты и даже проекты

решений, Асмолов подлинный стилист, — свидетельствует автор предисловия,

друг и соратник Вадим Петровский. — Совершенство формы. Композиционная

завершенность. Изящество. Каждое публичное выступление — стихотворение

в прозе…»

Но выбор науки еще юношей-поэтом был сделан осознанно, хоть и сказано о том

шутливо:

Где мне найти слова,

Чтоб втиснуть чувства.

От бедности охватывает грусть.

Оставлю лучше я капризное искусство

И с горя психологией займусь.

А десятилетия спустя уже состоявшийся психолог Асмолов резюмирует:

Все можно проверить, измерить и взвесить,

Лишь душу нельзя просчитать.

Такое бессилье психологов бесит

И ночью мешает им спать.

Вот в том-то и дело: возможно, объективная трудность становления Асмолова-

поэта не просто в выборе науки, а именно той науки, предметом которой

является душа. У поэзии ведь тот же предмет. И нет необходимого «зазора»,

некоей автономии для самостоятельного бытия в поэзии, которые есть у тех же

упоминавшихся мною Хлебникова (журналист в газете описывает все же

общественные, культурные явления, а не «просто» движения души) или

Бунимовича (депутат и учитель математики

тоже не живописует напрямую тонкие духовные материи). А у психолога

и у поэта предмет один, но языки его описания, весь страт мышления

и речи — разные. Может, их и невозможно совместить на паритетных

началах в одной отдельно взятой голове? И взятие вершины в одном

языке неизбежно обедняет достижения второго? А может, все эти

размышления — от лукавого и личность самого автора со всей его

непредсказуемостью их с легкостью опровергнет, вдруг взяв да

и явив нам некий новый синтез языков и новое качество уже

поэтического душезнавства, и за первым сборником со временем

последуют и второй, и третий? В любом случае будем сегодня

благодарны, что со страниц этого сборника по-новому, на высокой

ноте зазвучали заповеди педагогического гуманизма одного из наших 

крупнейших ученых:

Много о детстве сказано,

Мало у детства спрошено.

Будто в речи ему отказано,

Молчать велено

по-хорошему.

Плясать можно

по взрослым правилам,

Любить можно

словами взрослыми.

Взрослый знает,

как жить им праведно,

Чтобы стать им

послушно-постными…

* * *

Цени учителя

не за потоки слов,

Не за уменье говорить,

а слушать…

Учитель!

Выше нет в стране постов…

Учителя!

Спасите наши души.

И вот еще — столь же чеканные строки об учительстве:

«Учитель — общества бурлак,

Его он тянет в бездорожье…»

«Творить себя — тяжелый труд.

Творить других —

и труд, и радость».

Уверена: этот странный поэт-ученый с душой вечного подростка

еще преподнесет немало сюрпризов и нам, и себе самому.

Недаром же сборник заканчивается стихотворением «Четыре

беса», словно распахнутым в принципиальную открытость,

незавершенность самой природы человеческой личности:

Во мне живут четыре беса.

Один — мечтательный поэт,

Которого не знает пресса.

Другой — забывчивый повеса,

Ушедшей ночи ищет след.

А третий — мрачный

меланхолик,

Рожденный словно для забот.

Четвертый — я!

Как он устроен,

Пока никто не разберет.

Что ж, будем ждать новых открытий в этом «отыскивании себя». Ведь ясно уже,

что они и важны, и общеинтересны.